Я с тобою в Рокленде
Название: Гауди-вселенная
Фандом: Ганнибал
Пейринг: Уилл/Ганнибал
Рейтинг: PG
Жанр: сюровый ангст
Саммари: Игры со смертью
Предупреждение: беты нет и не будет
читать дальше- Здравствуй, Уилл.
- Здравствуйте, доктор Лектер.
Тягучая минута молчания, как черный сгусток крови, ползущий вниз по свежевыкрашенной колыбели.
Жар лихорадки оплавил секундные стрелки на нарисованных им часах, и теперь они отмеряют персонально для него искаженное время, в котором на каждую секунду приходится по два удара сердца, а в промежутке между ними – мертвая тишина.
Тишина сердец Абигейл Хоббс и Милиссы Шур.
Тут-тук. В унисон.
Слишком много тишины от которой почему-то хочется зажмуриться.
Под веками пульсируют золотые вспышки – бестолково мечется маятник, не в силах перемолоть искаженное время.
Стоя за решеткой своей тюремной камеры, Уилл Грэм испытывает почти облегчение. Где-то за всем этим еще кроется досада: но это смехотворная цена за погубленные жизни и обманутое доверие. За сухой тон Аланы, непрофессионально задающей ему профессиональные вопросы. За ее нежелание говорить о его, черт возьми, собаках. За ее нежелание вообще говорить: заполни тесты, Уилл, или я заполню их за тебя.
За бешенство Кроуфорда – ну и кто кого подставил, Джек? Ты доверял мне, это правда, но мое доверие к тебе было гораздо сильнее, где-то на грани вечерней молитвы – спаси и сохрани - и воскресной исповеди – благослови меня, отче, ибо я согрешил.
Досада – это то, что он, в конце концов, может теперь пережить: Уилл снова един.
Един и один – но в этом и кроется большая часть облегчения.
Мозаика, в которой так долго не доставало нужных деталей, наконец-то сошлась, все пазлы легли так как нужно, и хоть получившаяся в итоге картинка сильно отличается от обещанной на обложке коробки – он сделал это сам, а значит намеренно.
Своими руками, под ногтями которых до сих пор остаются частички крови Абигейл Хоббс.
Уилл уверен, что руки Лектера идеально чисты: он бывший хирург. И настоящий психопат.
Стрелки переведены, время возвращает себе свою обычную подвижность – наверное, нужно сказать что-то еще. Кроме очевидного: вы меня обманули.
Я позволил вам обмануть себя. И чья вина тяжелее, раз это мне теперь светит смертный приговор?
Досадно, что этот момент кристально-ясного понимания всего нельзя разделить на двоих, не протолкнуть сквозь решетки тюремной камеры – вот, возьмите себе на память, мне больше не нужно.
- Я не твой доктор.
- Вы никогда им и не были. – Уилл кивает, соглашаясь с самим собой, так как когда-то соглашался с Ганнибалом. - Вам было весело?
Он намеренно говорит обо всем в прошедшем времени. Словно больше не будет никаких убийств и званых обедов. Словно настоящий убийца и впрямь обезврежен.
- Любопытно. Тебе лучше?
- Намного. Спасибо.
- За что?
Ганнибал делает шаг вперед, сминая отворот своего пиджака о решетку. Уилл подходит ближе, настолько близко, насколько это вообще возможно.
Если бы можно было воспользоваться этим трюком снова: нарисовать свою собственную Гауди-вселенную, где нет ни одной прямой линии и металлические решетки послушно прогибаются под жаром их дыхания – он бы это сделал. Жаль,но антибиотики забрали у него эту способность, словно наручников было недостаточно.
- Игры со смертью завораживают. – Ганнибал тяжело дышит, словно хочет наполнить себя запахом пота Уилла Грэма. Запахом поражения Уилла Грэма. Заполнить себя Уиллом Грэмом – этакий твидовый воздушный шарик с винзорским узлом на пуповине. – Но теперь ты под замком. И до тебя не дотянуться.– сам себе противореча, Лектер проводит подушечками пальцев вдоль линии его бровей, с нажимом ведет вниз по переносице.
- Грустно делиться игрушками?
- Ты не игрушка. Смерть, запечатанная в сейфе. И пока ты здесь – я неуязвим.
- На каждого злодея найдется свой герой. – Так всегда бывает в книжках и в фильмах. Хорошие парни не оказываются за решеткой надолго. Плохие парни не продолжают проливать пузырящуюся кровь, отмечая это после пузырящимся шампанским.
Так не бывает – а значит, это еще не конец?
Ганнибал убирает руку, придвигаясь ближе: кончики их носов соприкасаются: взгляд Уилла полон ясной темноты, взгляд Лектера наполнен темным желанием обладать, приручить, сделать своим и ничьим больше.
Знакомьтесь, Уилл Грэм – смерть, бестолковой куропаткой пойманная в силок, общипанная и выпотрошенная, замаринованная в соусе из досады и облегчения в личном погребе гурмана.
Лезвие скальпеля обжигает ладонь холодом и болью. Тонкая полоса, поперек линии жизни, наполняется алым. Кровь, как ей и положено, в присутствии этого человека – пузырится. Позже он обязательно отметит это в компании Мадам Клико.
- Ты знаешь, что с этим делать, Уилл? – звучит как вопрос, но на самом деле в нем чувствуется утверждение, потому что да – он знает. Знает около сотни различных способов использовать лезвие не по назначению. Сообразительный мальчик, хорошая смерть – выпусти для меня коготки, я так долго приручал тебя, будь моим и ничьим больше.
Нет, все гораздо проще – будь моим.
Тебе понравится, потому что реальность всегда превосходит фантазии, как бы ты ни был талантлив.
Скальпель – инструмент хирурга и оружие психопата, мягко проникает в плоть, не встречая сопротивления ни с той, ни с другой стороны. Время искажается снова: на одно бьющееся сердце меньше, тишина между частыми ударами другого – гуще.
Эпилептически мерцают над головой лампы.
- Я был твоим. - звучит почти как признание. Позже, эту фразу обязательно подошьют в его дело.
Золотой маятник мечется перед глазами и останавливается.
Досада уходит, облегчение остается.
Фандом: Ганнибал
Пейринг: Уилл/Ганнибал
Рейтинг: PG
Жанр: сюровый ангст
Саммари: Игры со смертью
Предупреждение: беты нет и не будет
читать дальше- Здравствуй, Уилл.
- Здравствуйте, доктор Лектер.
Тягучая минута молчания, как черный сгусток крови, ползущий вниз по свежевыкрашенной колыбели.
Жар лихорадки оплавил секундные стрелки на нарисованных им часах, и теперь они отмеряют персонально для него искаженное время, в котором на каждую секунду приходится по два удара сердца, а в промежутке между ними – мертвая тишина.
Тишина сердец Абигейл Хоббс и Милиссы Шур.
Тут-тук. В унисон.
Слишком много тишины от которой почему-то хочется зажмуриться.
Под веками пульсируют золотые вспышки – бестолково мечется маятник, не в силах перемолоть искаженное время.
Стоя за решеткой своей тюремной камеры, Уилл Грэм испытывает почти облегчение. Где-то за всем этим еще кроется досада: но это смехотворная цена за погубленные жизни и обманутое доверие. За сухой тон Аланы, непрофессионально задающей ему профессиональные вопросы. За ее нежелание говорить о его, черт возьми, собаках. За ее нежелание вообще говорить: заполни тесты, Уилл, или я заполню их за тебя.
За бешенство Кроуфорда – ну и кто кого подставил, Джек? Ты доверял мне, это правда, но мое доверие к тебе было гораздо сильнее, где-то на грани вечерней молитвы – спаси и сохрани - и воскресной исповеди – благослови меня, отче, ибо я согрешил.
Досада – это то, что он, в конце концов, может теперь пережить: Уилл снова един.
Един и один – но в этом и кроется большая часть облегчения.
Мозаика, в которой так долго не доставало нужных деталей, наконец-то сошлась, все пазлы легли так как нужно, и хоть получившаяся в итоге картинка сильно отличается от обещанной на обложке коробки – он сделал это сам, а значит намеренно.
Своими руками, под ногтями которых до сих пор остаются частички крови Абигейл Хоббс.
Уилл уверен, что руки Лектера идеально чисты: он бывший хирург. И настоящий психопат.
Стрелки переведены, время возвращает себе свою обычную подвижность – наверное, нужно сказать что-то еще. Кроме очевидного: вы меня обманули.
Я позволил вам обмануть себя. И чья вина тяжелее, раз это мне теперь светит смертный приговор?
Досадно, что этот момент кристально-ясного понимания всего нельзя разделить на двоих, не протолкнуть сквозь решетки тюремной камеры – вот, возьмите себе на память, мне больше не нужно.
- Я не твой доктор.
- Вы никогда им и не были. – Уилл кивает, соглашаясь с самим собой, так как когда-то соглашался с Ганнибалом. - Вам было весело?
Он намеренно говорит обо всем в прошедшем времени. Словно больше не будет никаких убийств и званых обедов. Словно настоящий убийца и впрямь обезврежен.
- Любопытно. Тебе лучше?
- Намного. Спасибо.
- За что?
Ганнибал делает шаг вперед, сминая отворот своего пиджака о решетку. Уилл подходит ближе, настолько близко, насколько это вообще возможно.
Если бы можно было воспользоваться этим трюком снова: нарисовать свою собственную Гауди-вселенную, где нет ни одной прямой линии и металлические решетки послушно прогибаются под жаром их дыхания – он бы это сделал. Жаль,но антибиотики забрали у него эту способность, словно наручников было недостаточно.
- Игры со смертью завораживают. – Ганнибал тяжело дышит, словно хочет наполнить себя запахом пота Уилла Грэма. Запахом поражения Уилла Грэма. Заполнить себя Уиллом Грэмом – этакий твидовый воздушный шарик с винзорским узлом на пуповине. – Но теперь ты под замком. И до тебя не дотянуться.– сам себе противореча, Лектер проводит подушечками пальцев вдоль линии его бровей, с нажимом ведет вниз по переносице.
- Грустно делиться игрушками?
- Ты не игрушка. Смерть, запечатанная в сейфе. И пока ты здесь – я неуязвим.
- На каждого злодея найдется свой герой. – Так всегда бывает в книжках и в фильмах. Хорошие парни не оказываются за решеткой надолго. Плохие парни не продолжают проливать пузырящуюся кровь, отмечая это после пузырящимся шампанским.
Так не бывает – а значит, это еще не конец?
Ганнибал убирает руку, придвигаясь ближе: кончики их носов соприкасаются: взгляд Уилла полон ясной темноты, взгляд Лектера наполнен темным желанием обладать, приручить, сделать своим и ничьим больше.
Знакомьтесь, Уилл Грэм – смерть, бестолковой куропаткой пойманная в силок, общипанная и выпотрошенная, замаринованная в соусе из досады и облегчения в личном погребе гурмана.
Лезвие скальпеля обжигает ладонь холодом и болью. Тонкая полоса, поперек линии жизни, наполняется алым. Кровь, как ей и положено, в присутствии этого человека – пузырится. Позже он обязательно отметит это в компании Мадам Клико.
- Ты знаешь, что с этим делать, Уилл? – звучит как вопрос, но на самом деле в нем чувствуется утверждение, потому что да – он знает. Знает около сотни различных способов использовать лезвие не по назначению. Сообразительный мальчик, хорошая смерть – выпусти для меня коготки, я так долго приручал тебя, будь моим и ничьим больше.
Нет, все гораздо проще – будь моим.
Тебе понравится, потому что реальность всегда превосходит фантазии, как бы ты ни был талантлив.
Скальпель – инструмент хирурга и оружие психопата, мягко проникает в плоть, не встречая сопротивления ни с той, ни с другой стороны. Время искажается снова: на одно бьющееся сердце меньше, тишина между частыми ударами другого – гуще.
Эпилептически мерцают над головой лампы.
- Я был твоим. - звучит почти как признание. Позже, эту фразу обязательно подошьют в его дело.
Золотой маятник мечется перед глазами и останавливается.
Досада уходит, облегчение остается.
@темы: Фандом